it's in a water, baby(c)
Я стою у обрыва, листья жёлтые стаей
На свободу-природу х из рук отпускаю,
Вьются по ветру искры, замирая в полёте
Так спокойно, небрежно, словно им неохота.
В буйстве осени пламя пожирает деревья,
Зажигает огни пышной страсти и греет
Тех, кто, в принципе, умер, кто в зиме по колено,
В ком вода не течёт по древесным их венам.
Оказался небрежным, душу тронуло пламя
По живому, по сердцу, по стянутым шрамам -
Вспыхнет всё и сгорит дотла, без остатка,
Я слезами умоюсь просто так, для порядка,
Что прошло красной нитью по нынешним целям
перешьёт, перебьёт и по новой нацелит,
Чтобы заново всё, с ничего чтобы выжить...
Я сгорел весь, дотла этой осенью жизни.
На свободу-природу х из рук отпускаю,
Вьются по ветру искры, замирая в полёте
Так спокойно, небрежно, словно им неохота.
В буйстве осени пламя пожирает деревья,
Зажигает огни пышной страсти и греет
Тех, кто, в принципе, умер, кто в зиме по колено,
В ком вода не течёт по древесным их венам.
Оказался небрежным, душу тронуло пламя
По живому, по сердцу, по стянутым шрамам -
Вспыхнет всё и сгорит дотла, без остатка,
Я слезами умоюсь просто так, для порядка,
Что прошло красной нитью по нынешним целям
перешьёт, перебьёт и по новой нацелит,
Чтобы заново всё, с ничего чтобы выжить...
Я сгорел весь, дотла этой осенью жизни.